Охота на Эльфа [= Скрытая угроза] - Ант Скаландис

— Почему только Навигатор? — вопросил Эльф, быстро совладав с собою. — Властвуют сейчас многие.

— Но Навигатор сидит в Кремле? — быстро задал я свой следующий вопрос.

И проиграл вчистую.

— А вот это уже будет лишняя для вас информация, — заявил Эльф, подчеркнуто меняя тон разговора и дистанцируясь.

Словно наша доверительная, чуточку пьяная беседа заканчивалась, участники стремительно трезвели и готовились расходиться по домам. Стало ясно, что больше ничего интересного из него вытянуть не удастся. А значит, пора возвращаться к делам практическим.

— Хорошо, — сказал я. — А если мы откажемся ехать в Германию?

— У вас выбора нет, — ответил он жестко, провоцировал на откровенное возмущение.

Но мы уже перегорели оба, и я, и Фил. Поэтому спокойно, молча ждали объяснений.

— У вас нет выбора, — повторил Эльф. — Потому что, во-первых, здесь и сейчас за вами будут охотиться Мышкин и Павленко одновременно. Возможно, не с целью убить, но охотиться будут. Во-вторых, Ахман не тот человек, который безропотно принимает отказы. А вам оно надо — прорываться отсюда с боем? И, наконец, в-третьих, деньги, которые вы получили от нас, слишком велики, чтобы впятером, без посторонней помощи, удержать их в руках.

— Вы повторяете слова Ахмана, — заметил я.

— Я их цитирую, — уточнил Эльф. — Я же слышал всю вашу беседу. Но учтите, тот миллион с хвостиком выдал вам я, и только я смогу гарантировать его сохранность. Ахман не сумеет. Поверьте старому разведчику. Нет хуже, чем связаться с уголовниками. Они, конечно, чтут воровской закон, но до известной цифры в долларах. А после этой цифры — причем, граница может проходить иной раз ниже сотни тысяч — обязательно находится беспредельщик, дикий, бешеный. Он сдаст всех — своих, чужих, порежет пятнадцать человек и уйдет с деньгами. Ахман интересен лишь потому, что он член КРП. Там законы другие, поэтому он частично управляем. Хотя по большому счету, КРП — тоже бандитская организация. Уверяю вас. Только благодаря настоящей политической дисциплине, я и могу держать их в кулаке. У меня есть очень серьезные связи в Германии, Турции, Штатах. Ахман знает это, и не тронет меня, прикажи ему хоть Павленко, хоть Мышкин, хоть сам Ельцин. Разве что приказ Аджалана будет для него действителен. Но товарищ Апо, он же Абдулла не прикажет — это я знаю точно. Вот так. А вы спрашиваете, кто на кого работает… — вспомнил он вдруг.

Мы глубокомысленно помолчали, теперь уже лениво жуя поданные на десерт фрукты. За окном начало темнеть. Или это просто туча наползла откуда-то с севера.

— А знаете, — спросил вдруг Эльф, — что означает на иврите слово «миньян».

Мы, конечно, не знали. Циркач мог знать, но его с нами не было.

— Очень интересное слово. Это круг людей, собравшихся в синагоге для утренней молитвы. Их должно быть непременно десять, иначе миньян не полон. А в еврейских народных поверьях бытует страшная легенда о миньяне покойников. Когда их в одном месте собирается девять, то любой проходящий мимо живой человек непременно присоединится и останется с мертвецами. Потому что образовавшийся миньян уже нельзя разрушить.

Пока он излагал всю эту несусветную жуть, я невольно стал перебирать в памяти всех людей завязанных в нашей истории: Мышкин, Павленко, Ахман, Эльф, нас пятеро… Кто десятый? Да, но мы же ещё не покойники. Так, а если мертвецов посчитать? Аникеев, Свирский, четверо на дороге, солдатики из братвы — восемь человек, двое курдов смертников… Итого шестнадцать трупов, явный перебор.

Господи, о чем это я?!

И почему он нам все это рассказал?

Фил сидел какой-то совсем потухший. И тогда Эльф вдруг предложил.

— Пойдемте погуляем. Может, похолодало.

Но ни черта там не похолодало, солнце ещё и не думало садиться, в июне ночи короткие. А уж чем ближе к Северу — тем более. Почти одновременно с нами вышел на терраску Ахман. Было уже без десяти девять. И не дожидаясь его вопроса, я сказал:

— Мы согласны. Когда ехать?

— Можно прямо сегодня. Даже лучше, если буквально сейчас. Звоните своим ребятам, мы отвезем вас в аэропорт, от Ярославля до Питера полчаса лету, даже меньше, А там есть удобный ночной рейс с посадкой в Тегеле.

— Где? — переспросил я.

— Тегель — это название аэропорта в Западном Берлине.

— Нет, — сказал я жестко и решительно, как будто мне именно Тегель не понравился. — Сегодня это никак невозможно. Мы должны вернуться в Москву. Хоть под конвоем, но вернуться. И кстати, мы бы предпочли лететь по своим документам.

— Это как раз не важно, — махнул рукою Ахман. — Пойдете по виповскому коридору.

— Ну, ни хрена себе! — вырвалось у меня. — Вам-то кто крышу дает?

— Министерство обороны.

Похоже, он отвечал честно. То есть это было настолько неправдоподобно, что я сразу поверил. Так нелепо не врут. Дожили. Министерство обороны России, курдские террористы и липовые въездные визы в Германию! Вот уж действительно, в огороде бузина, а в Киеве… даже не дядька, а просто полная задница!

— И все равно, — сказал я. — Если вы хотите, чтобы мы работали на вас, пойдите и нам навстречу. Возвращение в Москву обязательно. Подберите подходящий рейс из Шереметьева. Мы улетим с любой крышей.

— Я должен позвонить, — заявил Ахман и удалился.

— Ну вот, — сказал Эльф. — Уже начинаются трудности. — Сейчас он будет пытаться сам вызвонить твою команду. Потом пообещает дать машину или даже вертолет до Москвы и увезет не в ту сторону. Начнется дурацкая стрельба… С этими всегда так. Матка Боска, как я устал от идиотов!

И он добавил что-то совсем уж по-польски.

Потом помолчал и вдруг начал рассказывать:

— Однажды — это было в Стамбуле — некий человек в своем офисе попытался меня убить. Получил очень важную информацию и захотел стать её единственным обладателем. Я был один и без оружия, а с ним — шестеро охранников. Он только не знал, дурачок, что когда для жизни Эльфа возникает реальная угроза, все материальные предметы вокруг него становятся оружием. Абсолютно все: ручки, карандаши, компьютерные диски, пепельницы, бутылки, электрические провода… В общем, живых в том офисе скорее всего не осталось, хотя последних двух охранников я просто стукнул лбами друг о друга. Потом узнал, туда приезжали парни из ЦРУ во главе с подполковником Кейси, и тот сразу вспомнил, как они по дури пытались убрать меня на Занзибаре. Почерк узнавался на раз… И к чему я вам это все рассказываю? — философски вопросил он.

Я думал о том же, а спросил о другом:

— Как звали того человека?

— Думаешь, тебе это нужно, Крошка? — он как-то внезапно перешел на «ты» именно теперь, хотя в бытность свою майором Платоновым во владимирской губернии тыкал мне постоянно. И я ему.

— А впрочем, очень может быть, что и пригодится. Его звали Жила. Костик Жилин. Крупный был авторитет. Я думаю, Ахман про него многое может рассказать. Но не расскажет. Ахман сидел тогда в соседнем офисе, и мой уход запомнил на всю жизнь… Ладно ребята, к делу! Вам нельзя уезжать с Ахманом. Это — труба.

— Ваши предложения, Эльф?

— А собственно, остался один-единственный вариант. Мой «линкольн» стоит неподалеку на лесной дороге. Я сейчас прощаюсь с вами и жду за воротами. Ахман будет вывозить вас на «лексусе» а снаружи опять подгонит закрытый «караван». Но вы туда не садитесь, а быстро загружайтесь ко мне. Все понятно?

— Чего уж тут не понять! Договорились, Эльф. Вы отвезете нас в Москву?

— Да нет, я думаю, достаточно будет в Ярославль. А там же у вас своя машина.

— Почему вы помогаете нам?

— Потому что хочу вместе с вами оказаться в Германии, по возможности скоро и не поссорившись с курдами.

— Но мы же не сошлись во взглядах на мировую политику и экономику?

— Слушай, Крошка, — Эльф посмотрел мне в глаза очень серьезно. — Меня пугает ваш с Филом романтизм. Ты помни все-таки: за это убивают. Люди нужны друг другу — это основа всей жизни. А бескорыстное служение кому-либо и чему-либо оставь для литературы.

— А как же Костюшко? — спросил я.

Он ответил очень странно:

— Великий пан Тадеуш? Это тоже литература. Литература и живопись, не было в жизни никакого Костюшки, точнее был, но совсем другой, наверняка отпетый мерзавец. Все. Я жду вас, ребята

И он ушел в сторону КПП быстрой уверенной походкой молодого спортсмена. Пятидесятилетний майор Платонов. Нестареющий Эльф.

Но Фил вдруг сказал:

— Не знаю, в каком миньяне его не хватает, но это сломленный человек. Он больше не хочет жить. Он мечтает сделать что-то важное для себя и самое последнее в жизни. После этого готов умереть.

— Ты так считаешь?

— Да, — сказал Фил, — он порядочная сволочь, как и все люди подобного сорта. Но ставку сегодня мы будем делать именно на него.

— А мне так не кажется, — возразил я осторожно.